[degenerierte]

Мне стыдно своими писульками портить Черного и Курильщика. Остальных персонажей, очевидно, - нет.

хреновина про Ральфа, Рекса, судьбу и котяток (их одна штука и то в конце, но кого это волнует?)

Девочка, не ослабляя хватки на стянутом вокруг его шеи галстуке, зубами впивается в щеку Ральфа, и мир исчезает.
Через секунду вокруг - свежий март, сбоку - обломок стены, в ногах - подернутая мутным льдом лужа талой воды. Рубашка мокнет, и Ральф садится, ощупывает лицо: усталые морщины, набрякшие веки, суточная щетина и никаких следов зубов, никаких шрамов, никаких порезов, как будто несколько лет выживания под одной крышей с маленькой свободолюбивой психопаткой были лишь сном.
Возможно, так оно и есть, возможно, это был сон во сне, иначе как объяснить то, что он не узнает это место?
Не узнает место, но узнает детали.
Ральф отряхивает грязный снег с зада и подходит ближе к стене. Аист смотрит на него стертым глазом, и Ральфу хочется думать, что теперь-то все встало на свои места, но это неправда. Единственное, что он может сказать наверняка, - ему не страшно. Может, по ту сторону стены спит, свернувшись на осунувшемся сугробе, та самая девочка, но Ральфу это безразлично. Он даже не оглядывается, когда уходит и от Дома, и от Расчесок (Дом? Расчески?) по треснутой пустующей дороге.
Он проходит три автобусных остановки и только на четвертой, с которой уже видны густозаселенные городские кварталы, встречает людей. Люди зябко дрожат. Отчаянная девушка кутается в легкую ветровку, и Ральф чувствует, что одет в смятые костюмные брюки и рубашку с огромным серым пятном на спине, сует руки в карманы, чтобы хоть как-то согреться, и вдруг нащупывает калечной рукой бумажный комок. В комке - две купюры по двадцать и десятка. Подъезжает автобус, и Ральф не раздумывая покупает билет просто потому, что может себе это позволить. Его мысли истончаются, рвутся, путаются, но неизменно возвращаются к табличке автобуса: сбоку к номеру приклеена буква "к", и Ральфу это кажется важным.
Водителю приходится будить его на конечной. Ральф выходит, автобус уезжает в обратном направлении. Теперь город далеко, проселочная дорога вертится в чахлой рощице. За первым поворотом торговки сонно курят над ведрами искусственных цветов. Ральф отдает последние деньги за два тюльпана, щетку и литровую бутылку воды без газа.
Ветер рвет тучи, как вату, и солнечные блики прыгают по надгробным камням. Каркают вороны, трещат голые еще ветки, Ральф идет прочь от старых могил: он уже догадался, что ищет.
Во втором от кладбищенской улицы ряду лежит Сиамец Макс.
Во втором от кладбищенской улицы ряду над могилой Сиамца Макса Стервятник, бывший Сиамец Рекс, голыми руками дерет сорную траву.
Ральф ставит складывает все, что нес, на землю, садится на витой заборчик и говорит:
- Надо было купить перчатки.
Стервятник падает с разворота. Ральф поясняет:
- Я купил цветы, щетку и воду, чтобы помыть памятник, а о сорняках даже не подумал.
Стервятник роняет колкий пучок травы и тянет руку к Ральфу. Он не говорит и не молчит, он хрипит: "Х-х-ха... кх...". Ральф поднимает брови, и Стервятник бросается на него, как самоубийца бросается в реку, привязав камень на шею.
Стервятник воет, глокая горлом, куда-то Ральфу в живот, так что Ральфу приходится сжать его сотрясающиеся от рыданий плечи и рывком вытянуть к себе на колени. Стервятника колотит истерика, он бездумно шарит изрезанными ладонями по чужой спине, вжимается в Ральфа всем телом, как будто чего-то боится, и Ральф поддерживает его за талию, гладит по коротко остриженным волосам и шипит по-змеиному Стервятнику в ухо:
- Ш-ш, ш-ш...
Проходит много времени, прежде чем Стервятник успокаивается и ссаживается с коленей Ральфа на забор. Его лицо выглядит моложе, чем раньше, а слезы на щеках чистые, без примесей туши. Ральфу хочется улыбнуться, но потом он вспоминает о том, что хотел спросить.
- Откуда ты здесь?
Стервятник сжимает его рукав в кулаке.
- С похорон.
- Значит, семнадцать лет.
- Нет, - Ральф прижимает Стервятника к своему боку. Стервятник выворачивает костистую шею, чтобы ткнуться носом в Ральфа и сказать: - Пятнадцать, как и было. У Шакала странные шутки.
- Там он Шакал?
- Там он Майконг, - Стервятник сцепляет руки вокруг Ральфа, судорожно вздыхает и говорит: - Знаете, в чем было дело? Он назвал Макса Хромым.
- "Смерть Хромому"?
- И вас рядом не было.
Они сидят молча. Каркают вороны, трещат голые еще ветки, солнце поднимается по параболе. Ральф уже готов раствориться в окружающем, но Стервятник вдруг спрашивает:
- Как зовут Курильщика?
- Эрик Циммерман, - на автомате отвечает Ральф.
Стервятник хмыкает раз, другой, отлипает от Ральфа и направляется к выходу с кладбища, хихикая.
Ральф не скрывает своего недоумения:
- Что смешного?
Стервятник трет ссохшимся кулаком губы и говорит немного глухо:
- Мелочь, забавная мелочь. Я начал подозревать, что что-то не так, когда Спорт завел кошку. Кота. Скорее даже не Спорт завел кота, а наоборот, что особенно странно: кот этот боялся всех и вся. И повадки у него были человеческие, и взгляд, при кошачьей морде.
Он выжидательно смотрит на Ральфа, и Ральф послушно задает немой вопрос: "И что же?"
- Спорт назвал кота Циммерманом, потому что у Сфинкса уже был Дилан.
Ральф снова поднимает брови.

Сфинкс не отвечает, и тогда они находят номер Курильщика в телефонном справочнике. Когда трубку снимает Черный, Ральф даже не удивлен. Он говорит:
- День добрый. Как насчет чашки кофе?
Черный говорит:
- Чтоб вас, как... Стоп, не отвечайте. Пишите адрес.